Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в году весна,
Словно в степи сосна.
Нету другой такой
Ни за какой рекой,
Ни за туманами,
Дальними странами.
В инее провода,
В сумерках города.
Вот и взошла звезда,
Чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель,
Чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь
У колыбели дочь.
Вот поворот какой
Делается с рекой.
Можешь отнять покой,
Можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги,
Можешь любить других,
Можешь совсем уйти,
Только свети, свети!
У неё всё своё — и бельё, и жильё,
Ну, а я ангажирую угол у тёти.
Для неё — всё свободное время моё,
На неё я гляжу из окна, что напротив.
У неё каждый вечер не гаснет окно,
И вчера мне лифтёр рассказал за полбанки:
У неё два знакомых артиста кино
И один популярный артист из «Таганки».
И пока у меня в ихнем ЖЭКе рука,
Про неё я узнал очень много нюансов:
У неё старший брат — футболист «Спартака»,
А отец — референт в Министерстве финансов.
Я скажу, что всегда на футболы хожу,
На «Спартак», — и слова восхищенья о брате.
Я скажу, что с министром финансов дружу
И что сам как любитель играю во МХАТе.
У неё, у неё на окошке — герань,
У неё, у неё — занавески в разводах,
У меня, у меня на окне — ни хера,
Только пыль, только толстая пыль на комодах…
Ничего, я куплю лотерейный билет,
И тогда мне останется ждать так недолго.
И хотя справедливости в мире как нет —
По нему обязательно выиграю «Волгу».
Целый день хохотала сирень
Фиолетово-розовым хохотом.
Солнце жалило высохший день.
Ты не шла (Может быть, этот вздох о том?)
Ты не шла. Хохотала сирень,
Удушая пылающим хохотом…
Вдалеке у слепых деревень
Пробежал паровоз тяжким грохотом.
Зло-презло хохотала сирень,
Убивая мечты острым хохотом.
Да. А ты все не шла — целый день.
А я ждал (Может быть, этот вздох о том?..)
До луны хохотала сирень
Беспощадно осмысленным хохотом…
Ты не шла. В парке влажная тень.
Сердце ждет. Сердце бесится грохотом.
— Отхохочет ли эта сирень?
Иль увянет, сожженная хохотом?!
Мне снится далекий поселок
У кромки смолистого бора,
Листвой шелестящий околок
И лавочка возле забора.
Закат в золоченой накидке,
Вечерняя нега - прохлада.
И мама с ведром у калитки
Встречает усталое стадо.
Уже дымокур растопила:
Опять мошкара налетела!
Привычно и неторопливо
Веселая струйка запела…
Июльской порой медоносов
Валки разнотравья сгребали.
Шурша по колючим прокосам,
Пугливо полевки шныряли.
Вилась возле ног повилика,
В царапинах мелких колени…
И не было слаще клубники,
Подвяленной солнцем на сене…
…Кусочек далекого детства
С глубокими синь-небесами.
Так хочется вновь отогреться
В поселке, укрытом лесами…
Если всё плохо, то, значит, ещё не конец…
Это всего лишь начало большого пути.
Камешек к камешку – можно построить дворец.
Если же нет – в шалаше можно счастье найти.
Жизнь в ипотеке, так Бог выдаёт, уж прости.
То, что даёт, отбирает в итоге назад.
И вот на этом, порою, нелёгком пути,
Сам выбираешь, чтоб в будущем – рай или ад.
Бог проверяет, да так, что не веришь порой
В то, что такие мучения Он посылал.
Кто не сломался, не кинулся злобою в бой,
Тот и спасётся, такой вот понятный финал.
Как же смириться с потерями, болью, враждой?
Как же простить и врагов, и неверных друзей?
Просто поверить, что Бог постоянно с тобой,
Близких людей, без причин, обнимая сильней…
В жизнях чужих каждый третий – буддийский мудрец,
Только в своей зачастую и смысл не найти…
Если всё плохо, то, значит, ещё не конец…
Это всего лишь начало большого пути.
Ты сшей одежду для души, ведь ей неловко…
Её знакомые давно форсят в обновках,
На ком-то шаль из равнодушия с камнями,
На ком-то злоба и двуличие с шипами.
А кто-то платье сшил вечернее из лести,
Кому-то нравится носить наряд из мести,
А ты одета в простоту и состраданье…
Они не в моде и остались без вниманья.
Ты в детстве платье из доверия любила.
Твоя душа его с годами износила,
Оно теперь трещит по швам и стало тесно,
Но зло и зависть для души не интересны…
Зачем пытаться не свою носить одежду?
Взамен сомнениям примерь к душе надежду.
Наряд из сплетен, как костюм для маскарада,
Фальшивых масок на душе совсем не надо…
Пусть лучше совесть, чем пустые обещанья,
Пусть лучше платье из любви и пониманья,
Чем мини-юбка, что из выгоды пошита…
А лучше душу оставляй совсем открытой.
Души наряд ты не спеши менять по моде.
Чужой совет по стилю вряд ли ей подходит…
Наряды душу, без сомненья, украшают.
Но без души одежда роли не играет…
Саксофонист играет блюз
у моря под открытым небом,
он далеко уже не юн,
но привлекателен при этом.
и галстук шею обнимал,
и парусом рвалась рубашка,
а он играл, играл, играл...
и остывало кофе в чашке.
ну, а когда вдруг ненадолго,
стихал усталый саксофон,
рукой уверенной и тонкой
саксофонист брал микрофон.
он пел о том, что вот уж лето
так плавно переходит в осень,
и что так мало песен спето,
и что так много сердце просит.
и он смотрел в мои глаза
и он смущал меня невольно.
и покатилась вдруг слеза
из глаз моих и сердцу больно.
а город уже видел сны
и доносился стон волны,
но до утра готова слушать
тот саксофон, что лечит душу.
саксофонист играет блюз
у моря под открытым небом,
он далеко уже не юн,
но привлекателен при этом.