Если всё плохо, то, значит, ещё не конец…
Это всего лишь начало большого пути.
Камешек к камешку – можно построить дворец.
Если же нет – в шалаше можно счастье найти.

Жизнь в ипотеке, так Бог выдаёт, уж прости.
То, что даёт, отбирает в итоге назад.
И вот на этом, порою, нелёгком пути,
Сам выбираешь, чтоб в будущем – рай или ад.

Бог проверяет, да так, что не веришь порой
В то, что такие мучения Он посылал.
Кто не сломался, не кинулся злобою в бой,
Тот и спасётся, такой вот понятный финал.

Как же смириться с потерями, болью, враждой?
Как же простить и врагов, и неверных друзей?
Просто поверить, что Бог постоянно с тобой,
Близких людей, без причин, обнимая сильней…

В жизнях чужих каждый третий – буддийский мудрец,
Только в своей зачастую и смысл не найти…
Если всё плохо, то, значит, ещё не конец…
Это всего лишь начало большого пути.

© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2020

Уникальные фото Kasia Derwinska:

 

Читать далее...

Мы стареем не от старости
Не от прожитых годов.
Мы стареем от усталости,
От обид и от грехов.

От тоски и обреченности,
От несбывшейся любви,
От житейской безысходности,
Повседневной суеты

От забот, что только множатся
От проблем, что не решаются
Мы стареем раньше возраста
Ибо души иссушаются.

Александр Евтушенко

Ты сшей одежду для души, ведь ей неловко…
Её знакомые давно форсят в обновках,
На ком-то шаль из равнодушия с камнями,
На ком-то злоба и двуличие с шипами.
А кто-то платье сшил вечернее из лести,
Кому-то нравится носить наряд из мести,
А ты одета в простоту и состраданье…
Они не в моде и остались без вниманья.
Ты в детстве платье из доверия любила.
Твоя душа его с годами износила,
Оно теперь трещит по швам и стало тесно,
Но зло и зависть для души не интересны…
Зачем пытаться не свою носить одежду?
Взамен сомнениям примерь к душе надежду.
Наряд из сплетен, как костюм для маскарада,
Фальшивых масок на душе совсем не надо…
Пусть лучше совесть, чем пустые обещанья,
Пусть лучше платье из любви и пониманья,
Чем мини-юбка, что из выгоды пошита…
А лучше душу оставляй совсем открытой.
Души наряд ты не спеши менять по моде.
Чужой совет по стилю вряд ли ей подходит…
Наряды душу, без сомненья, украшают.
Но без души одежда роли не играет…

(Ирина Самарина-Лабиринт)

Саксофонист играет блюз
у моря под открытым небом,
он далеко уже не юн,
но привлекателен при этом.
и галстук шею обнимал,
и парусом рвалась рубашка,
а он играл, играл, играл...
и остывало кофе в чашке.
ну, а когда вдруг ненадолго,
стихал усталый саксофон,
рукой уверенной и тонкой
саксофонист брал микрофон.
он пел о том, что вот уж лето
так плавно переходит в осень,
и что так мало песен спето,
и что так много сердце просит.
и он смотрел в мои глаза
и он смущал меня невольно.
и покатилась вдруг слеза
из глаз моих и сердцу больно.
а город уже видел сны
и доносился стон волны,
но до утра готова слушать
тот саксофон, что лечит душу.
саксофонист играет блюз
у моря под открытым небом,
он далеко уже не юн,
но привлекателен при этом.

Вези меня ледянка в детство,
Где мне совсем не больно падать,
Где «Чур» от всех напастей средство,
Где каждая снежинка – радость…

Где папа – молодой и сильный,
Где плакать хочется без мамы,
Где лес и розовый, и синий,
И Дед Мороз такой румяный…

Где ничего вкусней сосульки,
Где сам себе игрушки клеишь,
Где каша манная в кастрюльке,
Где апельсин, когда болеешь.

Где горькая микстура в ложке,
Где с пенкой молоко в стакане,
Где в плед завернутая кошка,
Где тетя Валя на экране.

Где счастье – если мама дома,
Где горе – если спать ложиться,
И ничего ценней альбома,
И ничего страшнее «Мыться!»

Где мандарины пахнут ёлкой,
Где под столами новоселье,
Где нос кусает шарфик колкий,
Где угол – плата за веселье…

Где примерзают руки к санкам,
И где еще не стыдно плакать…
Вези меня вперед, ледянка!
Ты знаешь, я умею падать!!!

Тише, тише… Не судите, это грех…
Вы порадуйтесь душою за успех…
Вы поплачьте над чужою — над бедой…
Сострадание — ручей с живой водой…

Тише, тише… Не ругайте сгоряча…
Чья-то жизнь, возможно, гаснет как свеча…
Не задуйте кривотолком тот огонь…
Поддержите, поднеся к нему ладонь…

Тише, тише… Не врывайтесь в жизнь людей,
Наблюдая с высоты судьбы своей…
Потому что жизнь — сплошные этажи…
Там, вверху, возможно, просто больше лжи…

Тише, тише… Ведь слова острей ножа…
Нужно жить, на сердце злобы не держа…
Много мнений, только помнить нужно впредь,
Что на всех свою рубашку не одеть…

Тише, тише… Там где слухи — правды нет…
Лишь Всевышний знает правильный ответ…
И от глаз его не скрыться, не уйти,
Вот поэтому живи и не суди…

(Ирина Самарина-Лабиринт)

Оказавшись в преддверии января -
Так беспечно и своевольно
Я впервые могу утверждать, что я
Этим годом вполне довольна.

Было много невзгод, но мои весы
Их с любовью уравновесят.
Я во всем научилась искать плюсы,
Так что год этот был чудесен.

Испытания - просто закалки ось,
То, что делает нас сильнее.
Все вернется, что некогда забралось,
Ведь шагает добро смелее

И дворами забытыми гонит прочь
Все печальное и больное.
Этот год, как другие, взрывает ночь,
Но ударной не бьет волною!

Юлия Василевская

Пушистый плед. И чашка чая.
И воет вьюга за окном.
А мы лежим вдвоем с котом,
о летнем Солнышке мечтая.

Солцестояние. Нагая
зима танцует на Земле.
Вокруг всё в белой дикой мгле.
А дома - кот и чашка чая.

Мама, мне нравится мальчик. Ему тридцать шесть.
У меня его нет. Я готова на все, чтобы был.
Его тонкие пальцы ломают мне мозг. Дыбом шерсть.
Он надолго пришел. Плотно дверь за собою закрыл.

Его скулы - за всех, кто был раньше, холодная месть.
Незастегнутых пуговиц мука. Не видеть бы лучше ключиц.
В нитку пульс. Непонятно, как встать и как сесть.
Пять секунд исподлобья сложнее, чем шахматный блиц.

Мама, тут не любовь. Тут все проще, страшней и быстрей.
Это глупо себе разрешать, но нельзя запретить.
На кону все, что есть. Я без джокеров и козырей
Перед тем, кого я не смогу , но хочу победить.

Его тонкие пальцы ломают мне мозг. Дыбом шерсть.
Он надолго пришел. Плотно дверь за собою закрыл.
Мама, мне нравится мальчик. Ему тридцать шесть.
У меня его нет. Я готова на все, чтобы был.

Аничкова